Исповедь бывшей горнолыжницы, Исповедь горнолыжника

Исповедь бывшей горнолыжницы
(ныне альпинистки)

Он пришел ко мне в воскресение,
Улыбался мне наглою рожею.
За окном пели птицы весенние.
В этот день я его и стреножила.

Интеллектом своим необузданным
Он меня приводил в исступление.
И развязано, и разнуздано
На меня проводил наступление.

Говорил мне, что я непечальная,
Что, мол, с синего неба сошедшая.
Ты, говорит, песня моя обручальная,
И ни слова, что я сумасшедшая.

Любовались закатами южными
Он шептал мне слова обольщения.
В общем, взял он меня безоружную
О, как сладостны эти мгновения.

А уж врал он мне как! – душу вкладывал
На подъемнике с ним целовалися.
Он про горы мне песни закатывал,
А вернулись в Москву… и рассталися.

Я теперь не такая наивная
Я теперь, девки, снова нормальная.
Ах, судьба ты моя, горнолыжная!
Ах, ты жизнь моя экстремальная.

Оклемалась, отмякла, оттаяла…
Познакомились. Назвал кисочкой.
Удержаться не в силах, растаяла.
Скалолазка теперь, альпинисточка.

14 октября 2001 г.
 
Исповедь горнолыжника
(о встрече с горнолыжницей ныне альпинисткой)

То ли вторник был, то ли пятница
Помню только, что не воскресение
Посмотрел – с горы девка катится.
Я пошел на неё в наступление.

А она вся такая техничная.
Чья ж ты, думаю, ненаглядная?
Что-то больно ты гармоничная -
Без гармони, но в целом - нарядная.

Подошел. Спросил, дескать, как зовут?
Что ж ты носишься, как угорелая?
Загремишь костьми – на погост снесут.
Сумасшедшая ты, а не смелая.

На подъемнике вместе ехали
Я не врал. Ну, разочек. От силы два.
Я и песни не пел, а зачем их петь?
Я бы, может, спел, но забыл слова.

Говорила, что я – ее суженный.
Все смеялась, как ненормальная.
И пошли мы с ней после ужина
Эх, ты ноченька экстремальная.

А проснулся наутро – ее уж нет
Не вещичек моих, не записочки
Говорят, что в горах где-то ползает
Скалолазка, блин, альпинисточка.

18 мая 2002 г.